ЕВРОПЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ
Первой империей, объединившей пол-Европы, была великая Римская империя. Правда, до Юлия Цезаря и завоевания Галлии эта империя концентрировалась вокруг Средиземного моря, её «центр тяжести», политика, экономика и культура, тяготели к средиземноморскому бассейну.
Однако постепенно, после завоевания Галлии, большей части Британии, части Германии и дунайских стран, и особенно после разделения Восточной и Западной Римских империй, последняя стала преимущественно европейской державой. Единство Европы в этот период поддерживалось не столько военной силой, сколько организацией государства, экономическими интересами, единством языка и христианской идеологии. Латинский язык и его диалекты стали разговорным языком большинства населения в римской части Западной Европы, в отличие от Византии, где преобладал греческий язык и культура.
Победа христианства способствовала унификации идеологии во всей бывшей Римской империи, в том числе и в Западной Европе.
Сотни лет германских нашествий, переселений и завоеваний изменили многое: было разрушено единое унифицированное государство, Римская империя. Пострадала экономика и торговля, имел место упадок образования, культуры и городской жизни, ослабли связи между отдельными странами Европы.
Произошли изменения и в разговорном языке европейцев. Правда, языковой германизации подверглась лишь та часть империи, где германцы стали большинством населения, то есть нынешняя территория Германии, Австрии, северная часть Швейцарии, Нидерланды, а также Фландрия. Англия была германизирована в языковом отношении в результате нескольких волн переселения, в Шотландии этот процесс закончился лишь после объединения с Англией.
Несмотря на господство германских правителей во Франции, Италии и Испании, в этих странах сохранился разговорный латинский язык, который постепенно трансформировался в местные языки латинского происхождения.
Новый шанс объединить Европу возник в конце 8-го и начале 9-го века, когда королевство франков, занимавшее земли, населённые франками в центральной Германии, а также большую часть бывшей Галлии, расширил и укрепил Карл Первый. В дополнение к землям, населённым немецкоязычными франками и романо-язычными галлами, Карл присоединил земли по обе стороны Пиренеев, Бретань на западе Франции, земли фризов у Северного моря, Саксонию, население которой ожесточённо сопротивлялось его власти и насильственному внедрению христианства, Италию (кроме южного конца «сапога»), Баварию, Австрию, а также земли славян к востоку от Эльбы, Карантанию (Каринтию), Карниолу (Словению), часть Хорватии и, возможно, Чехию. Карл Первый, прозванный Великим, провозгласил себя императором, как бы заявив претензию на то, что он наследует римским императорам.
Единственным общим для всего населения империи языком был латинский, который Карл знал в совершенстве. Это был язык образованных людей, включая высший клир и часть чиновников. Однако образованных людей тогда во всей Европе было очень мало. Народ, не умевший читать и писать, говорил на местных наречиях. Господствующий слой феодалов франкского и бургундского происхождения продолжал говорить на немецких наречиях, галлы пользовались разными наречиями галло-романского языка, который развился из народной латыни, жители разных областей Германии говорили на своих немецких диалектах, в Италии пользовались народным латинским, который постепенно трансформировался в итальянский.
Вся история империи Карла Великого и его сына Людовика Первого заполнена непрерывными внутренними и внешними войнами. Только так удавалось, с грехом пополам, поддерживать видимость единства и величия единой империи Европа.
После смерти Людовика Первого государство раскололось на ряд меньших стран и княжеств, причём уже тогда наметилось разделение Западной Европы на три главных языково-культурных пространства, из которых выросли будущие Франция, Германия и Италия.
В конце 18-го и начале 19 века корсиканец Наполеон Бонапарт сумел «почти» объединить большую часть континентальной Европы. На роль общеевропейского языка ещё до Наполеона выдвигался французский, который стал родным языком большинства дворян, или был вторым языком многих образованных людей. Александр Пушкин раньше освоил французский, чем русский язык.
Бонапарт смог укрепить единство своей империи благодаря прогрессивным преобразованиям и порядку, которые он навязал завоёванным народам Европы. К сожалению, он провалился в своих начинаниях из-за чрезмерной самонадеянности и форсированию преобразований в тех странах (Испания, Россия), в которых общество ещё не созрело для быстрых прогрессивных изменений.
Падение империи Наполеона надолго задержало объединение Европы.
Новое движение за объединение Европы инициировал не кто иной, как внук (и племянник) главного раввина города Трир, Карл Маркс. «Интернационализм» Карла Маркса был явно европоцентристским, свои экономические теории и философию Маркс основывал целиком на европейском материале. Когда Маркс попытался приложить эти теории к Азии, ему пришлось изобрести «азиатский способ производства». Учёные до сих пор ломают головы, что собственно он имел в виду.
Истоки идеи Карла Маркса об отмирании национальных государств нужно искать как раз в революционных походах Наполеона Бонапарта. Карл родился в Трире, на границе Германии и Франции, через 5 лет после окончательного падения Наполеона. Отец Карла, Генрих Маркс, был сторонником прогресса в духе Наполеона. Еврейско-европейские корни семьи Маркс ведут в Голландию, Богемию, Венгрию и Баварию. В определённом смысле, именно евреи были первым общеевропейским этносом.
И всё же последователи Карла Маркса разбрелись по своим национальным квартирам. Российские марксисты-большевики, Ленин и Сталин, воспользовались европейской идеей интернационализма для того, чтобы удержать от развала прогнившую Российскую империю, придав ей атрибуты СССР. Этот удачный ход продлил жизнь империи на 74 года. Затем СССР рассыпался, по желанию чиновников КГБ.
Противник и конкурент большевиков Адольф Гитлер завоевал Европу под знаменем германского шовинизма и расизма. Для того, чтобы удержать под своей властью не-германских европейских фашистов, Гитлер использовал военное превосходство, а также инициировал Холокост. Гитлер не понимал, к чему он стремился и не понимал последствий своих действий. Такой малообразованный психопат, как Гитлер, в принципе не мог способствовать объединению Европы. Ну, разве что отправил бы всех «не-арийских» европейцев в крематории. Евреев как общеевропейский этнос, продвигающий единство Европы, Гитлер истребил. Кстати, Наполеон как раз поддержал и эмансипировал евреев, возможно, потому, что видел в них потенциал «цементирования» его империи.
Первая и вторая мировые войны привели к глубоким расколам в Европе, как по линии национальной государственности, так и по линии идеологии. Новый этап объединения Европы начался через два десятилетия после Второй мировой войны. К этому объединению подводили политические и экономические факторы, подкрепленные соответствующей идеологической и пропагандистской работой. Колониальные империи Великобритании и Франции прекратили своё существование, Германия пережила катастрофу государственности и была разделена, Италия потеряла всё, что успел захватить Муссолини, мелкие государства, как Бельгия, Голландия и Португалия, тоже потеряли колонии.
В этой ситуации элиты европейских стран пришли к выводу, что они могут возродить европейскую сверхдержаву, лишь объединив национальные европейские государства. Основой нового европейского единства стал союз между Францией и Германией, в противовес тому союзу между Францией и Великобританией (Антанта), который определял центр тяжести и раскол Европы до и во время двух мировых войн.
Впервые в истории была предпринята попытка объединить Европу не военно-насильственным путём, а на основе взаимного доверия и понимания преимуществ такого объединения. Лидеры Франции и Германии поклялись забыть прошлое. Солдат обеих армий, погибших в мировых войнах, стали хоронить на одних и тех же кладбищах. Раздавались призывы простить и забыть давние преступления. Одним из элементов примирения стало отрицание или затушёвывание Холокоста. Удобным поводом для этого стала совместная про-исламская политика нового блока. После многих лет противостояния германо-французской оси Великобритания и ориентирующиеся на неё государства присоединились к блоку.
Я не буду описывать этапы европейской интеграции, многочисленные препятствия и подводные камни в этом процессе, которые были преодолены. На сегодня Европа достигла высокой степени интеграции, которая позволяет видеть в ней новое сверх-государство, или империю.
Внутри европейского пространства нет границ, зато внешние границы сообщества в значительной степени закрыты. Внешняя политика скоординирована в высокой степени, то же касается хозяйства и технологии. Впрочем, хозяйственная интеграция характерна для всей мировой деревни, Европа здесь не исключение.
Давайте посмотрим на достигнутый результат: хорош он или плох? Каковы ограничения процесса и каковы перспективы? Ведь кроме успехов, в процессе объединения Европы проявились и серьёзные слабости. Главная из них – это демографическая катастрофа традиционных европейских наций и замещение коренного населения пришлым. Расчёты на ассимиляцию иммигрантов пока не оправдываются.
Как известно, самый эффективный способ ассимиляции – это смешение (браки) между разными группами населения. Но для того, чтобы этот медленный процесс проявился , нужно много времени. Согласно Гумилёву с его теорией «пассионарности» это 150 лет, или семь поколений смешения. Кроме того, перед «смешанными» детьми всегда стоит вопрос выбора, а с какой из родительских групп идентифицировать себя? Опыт показывает, что в смешанных браках мусульмане доминируют, так что смешение приводит к усилению исламизации Европы. Я не считаю это положительным процессом, причины я изложил в других своих статьях.
Центробежные тенденции в Европе усиливаются отсутствием доминирующего языка. Я не случайно анализировал языковую ситуацию Европы во всех прошлых попытках объединения, начиная с древности. До сих пор в мире выживали государства, у которых был один общий язык общения.
Существуют многонациональные государства с разными национальными (местными) языками, и одним доминирующим языком для общения всех. В СССР таким языком был русский, тогда как остальные языки медленно отмирали. В Индии много равноправных языков, а роль обще-индийского играет язык бывших колонизаторов, английский. Конечно, этот язык отличается от классического языка Англии, но это неважно, для индийцев это свой язык.
В Бельгии уже сто лет продолжается внутренний разрыв между валлонами и фламандцами. В Индонезии численно доминируют жители Явы и их язык. На Филиппинах роль общегосударственных языков играют испанский и английский. Единственное исключение из правила – Швейцария, в которой нет государственного языка и нет столицы, тем не менее это государство благополучно сохраняется сотни лет. В новом Европейском государстве нет доминирующего общего языка. Это снижает уровень взаимопонимания граждан различных стран государства.
В результате государственного строительства в империи Европа возникла новая имперская бюрократия, имперские органы (Европарламент, Европейский Совет, Еврокомиссия), и все они борются за своё место под солнцем, все хотят больше власти и больше денег. Разумеется, за счёт традиционных национальных «элит». Общеевропейские политики не пользуются большим влиянием, фактически ими управляет Европейский Совет, то есть собрание глав правительств стран – членов Евросоюза.
Как и положено чиновникам, еврократы используют своё новообретённое положение для налаживания связей и извлечения денег. Оказалось, что самый обильный скрытый источник взяток – это ближневосточные денежные тузы, короли, исламисты, президенты, диктаторы. В отличие от «родных» европейцев, эти ближневосточные взяткодатели бесконтрольно распоряжаются своими деньгами, в их государствах нет контроля за расходованием сумм на те или иные политические цели, а зачастую они сами и являются государством. В результате еврократы и европолитики оказались в кармане тех, кто может бесконтрольно распоряжаться своими деньгами и готовы их давать чиновникам, политикам, судьям, полицейским, работникам СМИ и т д.
Центральные органы Евросоюза удалены от избирателей, от СМИ, от полиции, и поэтому в значительной степени тоже бесконтрольны. Как известно, Еврокомиссию (исполнительный орган) назначает Европейский Совет, состоящий из глав правительств. Таким образом, верхушка Евросоюза практически свободна от влияния избирателей. Империя Европа не имеет общей армии и полиции. Так что эта империя действительно рыхлая и слабая, зато с претензиями на роль сверхдержавы. Основой силы и влияния европолитиков и еврочиновников является их воздействие на экономические связи. Как и всякие другие чиновники, еврократы мало что создают, их сила – в запретах и помехах, которые они могут поставить перед реальными субьектами хозяйства и общества. Поэтому экономические санкции и раздача экономических привилегий стали главным оружием еврократов.
Я отдельно остановлюсь на антисемитской политике Европы, которую я уже обсуждал в статьях цикла «Война Европы против еврейского государства».
Центральное место в империи Европа занимает Германия. Слабость Германии – это слабость всей Европы. После Второй мировой войны Германия стала государством-парией, лишённым прав, разделенным надвое. Чтобы вернуть Германию в разряд великих держав, потребовалась много десятилетий кропотливой работы, в том числе понадобилась глубокая обработка общественного мнения. Европейские союзники помогли немцам стряхнуть прах прошлого.
Оказалось, что «элиты», планировавшие создание новой европейской империи, для укрепления этого образования воспользовались тем же лозунгом, которым пользовался и Гитлер: «Антисемиты всех стран, объединяйтесь». Ксенофобия и национализм противоречат цели объединения Европы, эти врождённые и воспитанные особенности психологии человека необходимо было преодолеть. Лучший и давно известный способ объединить людей – это создать образ общего врага. Но кто же будет враг? СССР был опасен, с ним нужно было мирно сосуществовать, а то, не дай бог, они оккупируют всю Европу, это был реальный сюжет. Потом СССР вообще сошёл со сцены.
Арабы и мусульмане – потенциальные союзники. Про-арабская антисемитская политика не была новой, по существу, она началась немедленно после Второй мировой войны. Пример: в 1946 году союзники, Англия и Франция, освободили из заключения и переправили на Ближний Восток гитлеровского приспешника Амина аль Хусейни, для того, чтобы он поднял палестинский народ на борьбу за продолжение Холокоста.
Итак, оказалось, что для объединения Европы выгоднее всего возродить именно антисемитизм как безопасное средство выпустить пар ксенофобии. Антисемитизм, с точки зрения элит, безопасен. Он объединяет, а не разъединяет, государства и народы. Поскольку традиционный правый антисемитизм был дискредитирован Гитлером, под рукой оказался левый «Новый антисемитизм», или антисионизм.
Задача возрождения антисемитизма была возложена на левых философов, теоретиков и политиков. Сама левая идеология была кардинально трансформирована. От социальной революции, еврейских мыслителей Карла Маркса и Герберта Маркузе, был совершён плавный переход к палестинской революции как основе «левой» идеологии.
И вот уже престарелый «левый» Гюнтер Грасс объявляет, что Иран – жертва сионизма. Стивен Хокинг и Ноам Хомский, в перерывах между занятиями наукой, клеймят Израиль. Безработный политик-коммунист Илан Паппе пишет пасквили, которые он называет «научными трудами», и эмигрирует из Израиля в Великобританию. Главный теоретик французских коммунистов Роже Гароди принял ислам, так же как легендарный «красный» террорист Карлос Ильич Рамирес. «Красный Кен» Ливингстон, мэр Большого Лондона (к счастью, уже бывший), изощрялся в нападках на Израиль. Бывший левый лейборист Джордж Гэллоуэй, получавший подачки от Саддама Хусейна, стал водить в Газу караваны «Вива Палестина». И т.д. и т. п. Этих философов и политиков можно понять, ведь они, как и все мы, хотят жить, кушать, а для этого нужны деньги и влияние на людей. Направление их философского дрейфа указывает нам, откуда они надеялись получить средства для дальнейшего существования. Оказалось, что лучше всего плотят за исламизм и антисионизм. Подменив социальную идею «палестинской революцией», «элиты» убили сразу двух зайцев: отвлекли интеллигенцию от революции и возродили антисемитизм после тяжёлого удара, который был ему нанесен Гитлером. После того, как с помощью СМИ был создан образ сионистского врага, антисемитизм в его антисионистской инкарнации стал ведущей идеологией мировой деревни.
Ещё одно направление объединения Европы и преодоления национализма, по мнению вдохновителей объединения, – это массовая иммиграция из стран третьего мира. Если первоначальный замысел привлечения дешёвой рабочей силы имел экономическую и (анти)-социальную направленность, то впоследствии объединители Европы сделали ставку на «разбавление» старых европейских наций пришлым населением, которое не связано с местными традициями. И здесь антисемитизм тоже пригодился для интеграции пришельцев в общеевропейскую супер-нацию. Особенно это касается иммигрантов-мусульман, ведь антисемитизм «встроен» в ислам изначально.
Оправданию чрезмерной иммиграции послужила также теория мульти-культурализма, в соответствии с которой ассимиляция пришельцев вообще не нужна. В Европе иммигранты могут навсегда остаться в духовном плане гражданами единой Европы, а не тех национальных государств, в которых они поселились.
Итак, самой тяжёлой долгосрочной проблемой империи Европа является отмирание старых европейских народов, их замещение пришлым населением. Другие слабости этой молодой, но дряхлой империи – анти-демократичность политического руководства, коррупция чиновников и отставание в области обороны. Ползучий экономический кризис тоже подтачивает устои союза и вызывает раздоры.
Эти дефекты империи Европа вызывают реакцию отторжения и противодействия в первую очередь со стороны местных националистов и тех, кто противится исламизации. Самый яркий пример такого отторжения – британский «брэксит». Кстати, впервые в истории местные националисты заняли про-израильскую позицию, о чём я постараюсь побеседовать в следующей статье.
Я не думаю, что Брэксит закончится отделением Британии от сообщества, есть слишком много экономических и других причин оставаться частью союза. Но это и подобные движения ставят ребром вопрос о необходимости радикального изменения ситуации в Евросоюзе. Та основа, на которой построена эта новая и уже гниющая империя, дефективна и нуждается в изменениях. Об этом – в следующей статье.
